Леонид Киселёв

[kolyuchka53]

Осип Мандельштам
Злобная поэма

I

Он иначе сочетал слова,
Может, в этом всё его несчастье
И секрет недоброй этой власти —
Колдовства, безумства, мастерства.

II

Все рифмуют с Лермонтовым лето.
Все рифмуют с Пушкиным гусей.
Мандельштам кровавою кометой
Врезался в земную карусель.

Скучные рожденья и кончины
Ткань времён в плетении канвы.
Безнадёжно мертвенны мужчины.
Безнадёжно женщины мертвы.

Рвётся в эту скаредность и хворость
Сквозь пространства скудносердных лет
Обречённый выморочный голос,
Вырванный из времени поэт.

Вырвавшийся смерчем. Обелиском
Вставший на скрещеньи двух путей:
Пушкинской, Державинской, российской —
И своей поэзии.
Своей.


III

Этих строчек хриплое дыханье
И метафор рвущаяся прядь.
Невозможно жить его стихами,
И легко, и просто умирать.

IV

Русская поэзия

Дайте Тютчеву стрекозу,
Догадайтесь, почему.
Веневитинову — розу…
Остальных на Колыму.

Дайте пулю Гумилёву,
Сам предвидел, сам просил.
Пусть смердит живое слово
От наркомовских чернил.

Убивайте, чтоб уснули,
Чтоб не встали, сдохли чтоб.
Бейте пулей, верной пулей,
Ртутной пулей в бледный лоб.

Убивайте, ваше право,
Ваша должность, ваша власть.
Ты бросаешь нас, держава,
В окровавленную пасть.

Бережёт тебя начальство
От невзгоды от любой.
Но подумай: в смертный час твой
Кто останется с тобой.

V

Кровью вымараны в списках
Золотые имена.
И словесности российской
Не отмыть того пятна.

Красный лёд на скользких плитах,
Чёрный снег пространств ночных —
Стыли судьбами убитых,
Стали судьями живых.

VI

Нет, не мигрень, но подай
карандашик ментоловый.
О. Мандельштам

Не мигрень, уверяю вас —
Элегическая грусть.
У полковника Ширяева
Бритый череп, чёрный ус.
У полковника Горяева
Белый чубчик, рыжий ус.

Не мигрень, ни в коем случае —
Мимолётная тоска.
От мигрени средство лучшее
Шевелится у виска.
Воронёное и жгучее
Ваше средство у виска.

Ах, полковник, вам бы птичкою,
Мне бы розою цвести,
От мигрени поэтической
Не спастись и не спасти.

Та мигрень великим бедствием
Осеняет мой народ.
Я боюсь её пришествия,
И боюсь, что не придёт,

Потому что дар пророчества —
Не медаль — не заслужить…
…потому что очень хочется
Хоть немного, а пожить.

Но душа моя — не пленница,
И когда настанет день,
Я приму по праву первенца
Эту алую мигрень.

И вселенная в агонии
Ляжет навзничь у огня.
И тогда придут полковники,
Чтобы вылечить меня.

VII

Над «Воронежскими тетрадями»

Мимо, мимо! Затаи дыхание.
Мимо, мимо! Позабудь все слова.
Тёплый вечер твоего дыханья
Медленно раскачивает слова.

Мимо, мимо!.. Единственный способ вырваться.
Мимо, мимо!.. Только в петле мы можем возвыситься.
Мимо, мимо!.. Я не могу.
Мимо, мимо… Любая строка, что виселица,
И слова раскачиваются на ветру.


VIII

Рассказывают, что Осип Мандельштам умер
В лагере на помойке, подбирая объедки.

Поэту невозможно умереть
В больнице или дома на постели.
И даже на Кавказе на дуэли
Поэту невозможно умереть.

Поэту невозможно умереть
В концлагере, в тюремном гулком страхе,
И даже в липких судорогах плахи
Поэту невозможно умереть.

Поэты умирают в небесах.
Высокая их плоть не знает тленья.
Звездой падучей, огненным знаменьем
Поэты умирают в небесах.

Поэты умирают в небесах.
И я шепчу разбитыми губами:
Не верьте слухам, жил в помойной яме,
А умер, как поэты, в небесах.

1967

Comments

[kolyuchka53.livejournal.com]

* * *

Вы любите чужие города?
Внезапность поворотов и подъёмов,
И там, где полагалось быть Подолу,
Морские волны, синяя вода.

Мне города являются во сне,
Похожие на маленький мой Киев,
И все таки немного не такие.
В них что-то есть. Они созвучны мне.

Я тоже снюсь кому-то по ночам
В далёком царстве сосен и метелей,
Добрей и чище, чем на самом деле.
Пусть много городов приснится вам.

1965

[kolyuchka53.livejournal.com]

* * *

Ветер с Востока
побеждает западный ветер.
Ветер с Востока
пахнет кровью
и волосы треплет убитым.
Умирают отцы и растут молчаливые дети.
И готовятся к битвам,
безнадёжно проигранным битвам.
Ветер с Востока,
Грозный ветер степей азиатских,
Чёрный ветер измены,
который не знает пощады—
Милая, что ты, не надо, не надо бояться,
Мы умрём, взявшись за руки,
я тебе обещаю.
Городам не спастись.
Их пронзит изначальная зависть
Отдалённых селений, где пыльная стая акаций.
Наши книги сгорят.
(Я не плачу, тебе показалось.
Просто ветер, и глаза на ветру слезятся).
1966

[kolyuchka53.livejournal.com]

* * *

Дарница вскрикнет испуганной птицей,
В белых днепровских песках притаится.
Ночь наступает великим потопом —
Словно орда подступает с Востока.
Пляшет в степи половецкое знамя —
Сосен и дюн коллективная память.
Хрипло и грозно горланят татары —
Белых массивов ночные кошмары…

Полночь клубилась, и полночью этой
Что-то творилось со мной и планетой.
Прошлое с будущим плавилось в слиток
Новых смертей и последних попыток.
Чёрный песок был рассыпчат и влажен,
Грязный рассвет начинался над пляжем.

Всё позабуду. Но врезались в память
Запахи трав над речными волнами.
Полночь, в которой сплетались столетья,
Ночь, что казалась последней на свете,
Скудное утро и два силуэта,
Неразделимых, как грех и расплата,
Чёрная лавра на фоне заката.
1967

чтобы не потерялось

[kolyuchka53.livejournal.com]

***
Христианин должен быть гоним, еврей -- презираем, поэт – убит.
Осип, ты – три в одном, как говорится – не повезло.
Война, революция, ранне-советский быт.
Облезлая шуба. Террор. Мировое зло.
Посмешище, гений, паяц, истерик – ты несравним.
Какую судьбу уготовала тебе великая Русь!
Ты тоже ходил в пустыне, но не встретился серафим,
Ты сам себе говорил: не лебези, не трусь.
И труп твой где-то на Дальнем Востоке лежит.
Там был пересыльный лагерь. Но тебя оставили там,
Несчастный, задерганный, щуплый, но вечный жид,
Гонимый и презираемый брат во Христе Мандельштам.
Борис Херсонский
https://borkhers.livejournal.com/2652128.html?view=34152160#t34152160