из Гейне

[kolyuchka53]

HEINRICH HEINE (Deutschland)
(1797-1856)

«На сердце гнёт…»
Перевод Р. А. Минкуса

На сердце гнёт, с тоскою смутной
Я вспоминаю старый век;
Казалась жизнь тогда уютной
И жил спокойно человек,
А в наши дни везде тревога,
Былой покой навеки стёрт,
Там, в небесах, не стало бога,
А под землёй скончался чёрт.
И всё так мрачно, так убого,
Повсюду холод, гниль и муть.
Не будь у нас любви немного,
Нам негде было б отдохнуть.

«Небо серо и дождливо…»
Перевод В. В. Левика

Небо серо и дождливо,
Город жалкий, безобразный,
Равнодушно и сонливо
Отражённый Эльбой грязной.
Всё — как прежде, глупость — та же,
Те же люди с постной миной.
Всюду ханжество на страже
С той же спесью петушиной.
Юг мой! Я зачах в разлуке
С небом солнечным, с богами —
В этой сырости и скуке,
В человеческом бедламе!

Anno 1829
Перевод В. В. Левика

Для дел высоких и благих
До капли кровь отдать я рад,
Но страшно задыхаться здесь,
В мирке, где торгаши царят.
Им только б жирно есть и пить, —
Кротовье счастье брюху впрок.
Как дырка в кружке для сирот,
Их благонравный дух широк.
Их труд — в карманах руки греть,
Сигары модные курить.
Спокойно переварят всё,
Но их-то как переварить?
Хоть на торги со всех сторон
Привозят пряности сюда,
От их душонок рыбьих тут
Смердит тухлятиной всегда.
Нет, лучше мерзостный порок,
Разбой, насилие, грабёж,
Чем счетоводная мораль
И добродетель сытых рож!
Эй, тучка, унеси меня,
Возьми с собой в далекий путь,
В Лапландию, иль в Африку,
Иль хоть в Штеттин — куда-нибудь!
О, унеси меня! — Летит…
Что тучке мудрой человек!
Над этим городом она
Пугливо ускоряет бег.


«Бродячие крысы»
Перевод: В. В. Левика

На две категории крысы разбиты:
Одни голодны, а другие сыты.
Сытые любят свой дом и уют,
Голодные вон из дома бегут.

Бегут куда попало,
Без отдыха, без привала,
Бегут куда глядят глаза,
Им не помеха ни дождь, ни гроза.

Перебираются через горы,
Переплывают морские просторы,
Ломают шею, тонут в пути,
Бросают мёртвых, чтоб только дойти.

Природа их обделила,
Дала им страшные рыла,
Острижены — так уж заведено —
Все радикально и все под одно.

Сии радикальные звери —
Безбожники, чуждые вере.
Детей не крестят. Семьи не ища,
Владеют жёнами все сообща.

Они духовно нищи:
Тело их требует пищи,
И, в поисках пищи влача свои дни,
К бессмертью души равнодушны они.

Крысы подобного склада
Не боятся ни кошек, ни ада.
У них ни денег, ни дома нет.
Им нужно устроить по-новому свет.

Бродячие крысы — о, горе! —
На нас накинутся вскоре.
От них никуда не спрячемся мы,
Они наступают, их тьмы и тьмы.

О, горе, что будет с нами!
Они уже под стенами,
А бургомистр и мудрый сенат,
Не знают, что делать, от страха.

Готовят бюргеры порох,
Попы трезвонят в соборах, —
Морали и государства оплот,
Священная собственность прахом пойдёт!

О нет, ни молебны, ни грохот набата,
Ни мудрые постановленья сената,
Ни самые сильные пушки на свете
Уже не спасут вас, милые дети!

Вас не поддержат в час паденья
Отжившей риторики хитросплетенья.
Крысы не ловятся на силлогизмы,
Крысы прыгают через софизмы.

Голодное брюхо поверить готово
Лишь логике супа и факту жаркого,
Лишь аргументам, что пахнут салатом,
Да геттингенским колбасо-цитатам.

Треска бессловесная в масле горячем
Нужней таким радикалам бродячим,
Чем Мирабо, чем любой Цицерон,
Как бы хитро ни витийствовал он.

Наступление крыс
Перевод Давида Эйдельмана

Два сорта крыс наукой открыты:
Одни голодны, другие – сыты.
Сытым - дорог домашний уют.
Голодные – вон из дома бегут.

Их гонит и в зной и в холод,
Не зная покоя, голод.
Сто тысяч миль бегущую рать
Любой погоде не удержать.

Они проплывают моря и озера,
Они пролезают чрез стены и горы.
Ломают шеи. Тонут в пути.
Бросают мёртвых, чтобы дойти.

И чувствуя численное превосходство,
Их наглые рожи сияют уродством.
Затылки в грубой стрижке едины:
Все радикально лысокрысины.

Их рати не молятся в дальней дороге,
Не верят и в чёрта, не знают о Боге.
Приплод не крещён. И не знает отцов.
И самки доступны всегда для самцов.

Все низменны чувства – ведь уровень крыс:
Им интересно, лишь кто что прогрыз,
И, в поисках, где бы получше покушать,
К бессмертью душ они равнодушны.

И потому крысиная армада
Не испугается всех кошек ада.
Ни денег, ни хозяйства нет у стаи,
Но крысы мир переделить желают.

Прислушайтесь, к земле склонитесь ниже:
Крысиная орда всё ближе, ближе.
От них никуда не спрячемся мы,
Они наступают, их тьмы и тьмы.

О, горе, что будет с нами!
Они уже перед вратами!
Наш мудрый мэр и весь сенат,
Не зная, что делать, от страха дрожат.

Готовят граждане порох,
Попы трезвонят в соборах, —
Чтоб защитить от паденья
Священное право владенья!

Но ни молебны, ни грохот набата,
Ни мудрые декреты сената,
Ни самые сильные пушки на свете
Уже не помогут вам, милые дети!

Вам не помогут милые дети,
Ветхой риторики хитрые сети
А крыс не ловят в силлогизмы;
Ведь крысы прыгают через софизмы.

Голодное брюхо поверить готово
Лишь логике супа и факту жаркого,
Лишь аргументам в сливочном масле,
Текстам из теста, цитатам колбасным.

Селёдка, лежащая молча под шубой,
Всегда убедительней публике грубой,
Чем Цицерон и любой Мирабо,
Которым ораторствовать не слабо…

Die Wanderratten

Es gibt zwei Sorten Ratten:
Die hungrigen und satten.
Die satten bleiben vergn;gt zu Haus,
Die hungrigen aber wandern aus.
Sie wandern viel tausend Meilen,
Ganz ohne Rasten und Weilen,
Gradaus in ihrem grimmigen Lauf,
Nicht Wind noch Wetter h;lt sie auf.
Sie klimmen wohl ;ber die H;hen,
Sie schwimmen wohl durch die Seen;
Gar manche ers;uft oder bricht das Genick,
Die lebenden lassen die toten zur;ck.
Es haben diese K;uze
Gar f;rchterliche Schn;uze;
Sie tragen die K;pfe geschoren egal,
Ganz radikal, ganz rattenkahl.
Die radikale Rotte
Wei; nichts von einem Gotte.
Sie lassen nicht taufen ihre Brut,
Die Weiber sind Gemeindegut.
Der sinnliche Rattenhaufen,
Er will nur fressen und saufen,
Er denkt nicht, w;hrend er s;uft und fri;t,
Da; unsre Seele unsterblich ist.
So eine wilde Ratze,
Die f;rchtet nicht H;lle, nicht Katze;
Sie hat kein Gut, sie hat kein Geld
Und w;nscht aufs neue zu teilen die Welt.
Die Wanderratten, o wehe!
Sie sind schon in der N;he.
Sie r;cken heran, ich h;re schon
Ihr Pfeifen - die Zahl ist Legion.
O wehe! wir sind verloren,
Sie sind schon vor den Toren!
Der B;rgermeister und Senat,
Sie sch;tteln die K;pfe, und keiner wei; Rat.
Die B;rgerschaft greift zu den Waffen,
Die Glocken l;uten die Pfaffen.
Gef;hrdet ist das Palladium
Des sittlichen Staats, das Eigentum.
Nicht Glockengel;ute, nicht Pfaffengebete,
Nicht hochwohlweise Senatsdekrete,
Auch nicht Kanonen, viel Hundertpf;nder,
Sie helfen Euch heute, Ihr lieben Kinder!
Heut helfen Euch nicht die Wortgespinste
Der abgelebten Redek;nste.
Man f;ngt nicht Ratten mit Syllogismen,
Sie springen ;ber die feinsten Sophismen.
Im hungrigen Magen Eingang finden
Nur Suppenlogik mit Kn;delgr;nden,
Nur Argumente von Rinderbraten,
Begleitet mit G;ttinger Wurst-Zitaten.
Ein schweigender Stockfisch, in Butter gesotten,
Behaget den radikalen Rotten
Viel besser als ein Mirabeau
Und alle Redner seit Cicero.
______________

https://youtu.be/qj91tipNZ5M

ДОКТРИНА

Стихи Генриха Гейне

в переводе с немецкого Юрия Тынянова;

музыка Бориса Вайханского

Бей в барабан, и не бойся беды,
И маркитантку целуй вольней!
Вот тебе смысл глубочайших книг,
Вот тебе суть науки всей.

Людей барабаном от сна буди,
Зорю барабань, не жалея рук,
Маршем вперёд, барабаня, иди, -
Вот тебе смысл всех наук.

Вот тебе Гегеля полный курс,
Вот тебе смысл науки прямой:
Я понял его, потому что умён,
Потому что я барабанщик лихой.

DOKTRIN
Schlage die Trommel und fürchte dich nicht,
und küsse die Marketenderin!
Das ist die ganze Wissenschaft,
das ist der Bücher tiefster Sinn.

Trommle die Leute aus dem Schlaf,
trommle Reveille mit Jugendkraft,
marschiere trommelnd immer voran,
das ist die ganze Wissenschaft.

Das ist die Hegelsche Philosophie,
das ist der Bücher tiefster Sinn!
Ich hab sie begriffen, weil ich gescheit,

und weil ich ein guter Tambour bin.