kolyuchka53 | "Вырежьте и предъявите"

Александр Грин
Настоящее имя — Александр Степанович Гриневский
родился 11 (23) августа 1880, городок Слободской Вятской губернии
умер 8 июля 1932 (51 год), посёлок Старый Крым

____________

«За рекой в румяном свете…»*

За рекой в румяном свете
Разгорается костёр.
В красном бархатном колете
Рыцарь едет из-за гор.

Ржёт пугливо конь багряный,
Алым заревом облит,
Тихо едет рыцарь рдяный,
Подымая красный щит.

И заря лицом блестящим
Спорит — алостью луча —
С молчаливым и изящным
Остриём его меча.

Но плаща изгибом чёрным
Заметая белый день,
Стелет он крылом узорным
Набегающую тень.
1909
_______________

*)
При публикации 26 января 1918 г. В газете «Петроградское эхо» под названием
«Заря» были изменены первая и последняя строфы. Первая звучит так:

«За рекой, в стране туманной,
Разгорается костёр.
Удивительный и странный
Едет рыцарь из-за гор».

Последняя строфа:

«Взор застыл. Смеются губы.
Под конём смеется бес,
И над ним играют трубы

Опечаленных небес».

Из воспоминаний Николая Вержбицкого:

* * *
Весной 1918 года произошёл один совершенно необыкновенный случай, который убедил меня в том, что Грин, когда это было необходимо, умел владеть собой и быстро отыскивать выход из очень затруднительных обстоятельств.

Я тогда сотрудничал в московской "Газете для всех".

Грин жил у меня на Якиманке (ныне улица Димитрова). В одной квартире со мной снимала комнату молодая женщина Анна Берзинь - пышная, жизнерадостная латышка, жена молодого чекиста, тоже латыша.

Однажды утром Александр Степанович, не дождавшись меня, отправился в. редакцию газеты, которая находилась около Никитских ворот.

Спустя полчаса я услышал его голос по телефону. Грин тревожно сообщил мне, что он арестован, сидит в кабинете редактора, у дверей - часовой, который его сторожит, а под окном на площади большая толпа солдат - латышских стрелков. Они чем-то очень возбуждены и ведут себя угрожающе.

- А где остальные сотрудники газеты? - спросил я, теряясь в догадках - что бы это такое могло произойти?

- Они показались за углом улицы, но, увидев, что происходит, скрылись.

Я вскочил на велосипед и помчался к Никитским воротам.

Действительно, вся площадь была запружена стрелками, недавно появившимися в Москве. Они сопровождали Советское правительство во время переезда его из Петрограда в Москву, а теперь были расквартированы для охраны в Кремле.

Когда я поднялся в редакцию, меня тотчас же окружили вооруженные латыши и начали о чём-то кричать, размахивая перед моим лицом вчерашним номером газеты.

Я твёрдо знал, что в газете ничего не могло быть такого, что могло вызвать протест со стороны самого придирчивого сторонника Советской власти, и пытался понять, чем же недовольны ребята.

- Вы хотите нам отрезать головы, но это вам не удастся, и мы сумеем за себя постоять! - наконец разобрал я в шуме голосов.

Чтобы мне всё стало понятно, один из стрелков взял со стола ножницы и вырезал на третьей полосе газеты напечатанный там талон, дававший право участвовать в какой-то лотерее (на талоне была надпись: "Вырежьте и предъявите"). Затем мне была показана оборотная сторона талона. На ней оказалась голова, одна только голова латышского стрелка.

У меня сразу же похолодела спина. Я представил себе грозный смысл этого удивительнейшего совпадения!

Для пояснения скажу, что газета на четвёртой странице ежедневно помещала совершенно безобидные, отнюдь не шаржированные "зарисовки с натуры". На одной из них художник, не задаваясь никакими другими целями, как только дать новый реальный типаж советской Москве, изобразил солдата в полушубке, в валенках, с карабином за плечами - именно так, как выглядели недавно появившиеся в Москве латышские стрелки.

Повторяю, сам по себе рисунок не мог вызвать никаких возражений. Но беда заключалась в том, что случайное расположение материала, сверстанного независимо друг от друга на двух противоположных страницах, оказалось таким, что читатель, вырезая талон на третьей странице, одновременно отрезал ножницами голову стрелку, нарисованному на четвёртой странице!

В этом латыши увидели зловещий намёк.

И очень трудно, почти невозможно было растолковать им, что каждая страница газеты верстается отдельно и в разное время и что вся эта история - результат чистейшей случайности, которую немыслимо было предугадать.

Так говорил им я. Сказал и о том, что редакция с большим уважением относится к стрелкам, взявшим на себя почётную обязанность охранять правительство в Кремле.

Ничего не действовало. Слишком убедительной казалась газетная вырезка с изображением безголового солдата, под которым была напечатана подпись "Латышский стрелок".

Грин сидел за столом в кабинете редактора. Когда я показался в дверях, он вопросительно уставился на меня.

Я рассказал, что произошло, и нам обоим захотелось расхохотаться. Но было далеко не до смеха.

Пробовали звонить знакомым товарищам в Московский комитет партии и в Моссовет, но ничего из этого не вышло. Все принимали наше сообщение за шутку и начинали смеяться.

Замечательный выход из этого дикого положения придумал Грин.

Прежде всего он посоветовал мне держаться совершенно спокойного тона на том основании, что латыши - народ очень самолюбивый и решительный. А кроме того, они не обязаны знать секреты типографской техники.

- Это - дети,- сказал он.- Они видят факт и по прямой линии делают из него заключение... Чтобы избегнуть больших неприятностей, предлагаю попробовать уговорить их съездить на мотоцикле к нам домой...

- Домой?! - изумился я.

- Да, именно к нам на Якиманку. Ты забыл о том, что твоя соседка товарищ Анна - латышка, что её улыбка напоминает утреннюю зарю и что она, наконец, очень с тобой дружна... Нет такой силы на свете, которая устояла бы перед обворожительной женской улыбкой!

Закончив свою речь такой элегантной фразой, Александр Степанович вступил с латышами в переговоры, и через несколько минут мы уже мчались на Якиманку.

Товарищ Анна была не одна - как раз в это время дома находился её муж. Оба они дружески поговорили со стрелками, угостили их чаем, объяснили, что вся история с "отрезанной головой" - чистейшее недоразумение и что в редакции работают люди, которые не способны строить козни против советских воинов.

Стрелки уехали вполне удовлетворённые, шутили, извинялись за беспокойство и крепко пожимали нам руки.

Когда волнение улеглось, Грин сказал мне, поглаживая усы:

- Я, видишь ли, по природе очень рассеян и неловок. Но жизнь научила меня некоторой находчивости. А кроме того, мне кажется, что в трудных случаях самое важное - найти такой выход, который больше действует не на логику и не на здравый смысл, а на то, что у каждого человека бьётся где-то там в левой части грудной клетки...

ОТСЮДА

UPD
О "мистике"

Я подписана на обновления Частного корреспондента. Некоторые, что греха таить, сразу удаляю, но нередко и заинтересованно захожу.
Пришло обновление: chaskor создал(а) запись на тему "Дядя Яша-Макао и Манька-Суматоха / Александр Грин: «От писателя внешне должно меньше всего пахнуть писателем", которое не открылось. ((

Поиск вывел на http://7iskusstv.com/2014/Nomer8_9/Funt1.php, где упоминался Николай Вержбицкий, близкий друг Грина.
Нашла воспоминания Н.К.Вержбицкого , там оказалось несколько замечательных эпизодов, но я выбрала эпизод с латышскими стрелками. Если добавить, что на Якиманке живёт моя старинная приятельница Таня Берзина /сейчас у неё, разумеется, другая фамилия/, то выбор мой станет понятен :-D

"Вырежьте и предъявите"

no subject

(no subject)